Белый дом
2 июня, 2023
Национальный пресс-клуб
Том, спасибо за очень важные вступительные замечания и теплые слова. Хочу также поблагодарить Дэрила за то, что он всех нас сегодня собрал. И самое главное, я хочу поблагодарить всех вас за предоставленную возможность выступить перед вами сегодня утром.
***
В следующем месяце исполнится 60 лет с момента обращения президента Кеннеди к нации, обращения, зафиксированного на зернистой, черно-белой видеопленке. Он сидел за тем же столом «Резолют», за которым почти каждый день сидит сейчас президент Байден, напротив которого почти каждый день сижу я. «Сограждане, — сказал президент, — я обращаюсь к вам с надеждой… В Москве завершились переговоры, посвященные заключению договора по запрещению всех ядерных испытаний…»
После долгих лет непрекращающихся переговоров, или, если говорить точнее, после долгих лет то прекращающихся, то возобновляющихся переговоров, долгих лет диалога, работы, требующей мужества и полной отдачи, заключение Договора о запрещении испытаний ядерного оружия стало событием огромного масштаба. И не только для нашей национальной безопасности, но и для безопасности и стабильности всего мира.
И, как хорошо знают собравшиеся здесь, это был один из первых шагов, который помог нам медленно войти в новую эру — эру ответственного контроля над вооружениями и мер ядерного сдерживания. Эру, когда страны умели выделять вопросы стратегической стабильности в отдельную категорию, даже если это была единственная сфера, в которой у них получалось сотрудничать. Эру, когда у противников могли возникать разногласия и споры практически во всех областях, но они всегда могли найти способы работать вместе над снижением ядерных рисков.
Эру, когда мировые лидеры выбирали прозрачность даже в периоды напряженности, — особенно в периоды напряженности, — потому что вопросы, поставленные на карту, были слишком важными, — они были жизненно важными для нашего общего будущего.
Таким был фундамент ядерной стабильности и безопасности, на который мы опирались десятилетиями. И именно этот фундамент уже несколько поколений помогала сохранять Ассоциация по контролю над вооружениями.
Однако за последние несколько лет этот фундамент начал рушиться, и сегодня мы находимся в ситуации, которую наш президент назвал «переломным моментом» в сфере ядерной стабильности и безопасности.
В ситуации, которая требует выработки новых стратегических подходов к достижению той цели, которая стояла перед нами со времен холодной войны — к уменьшению риска ядерного конфликта.
И сегодня я бы хотел остановиться на тех шагах, которые мы пытаемся для этого предпринять.
Я начну с описания трещин в фундаменте, которые мы видим, — с описания новых угроз, являющихся серьезным испытанием для мирового порядка в ядерной сфере, который сложился после окончания холодной войны.
Затем я расскажу о том, как мы стараемся адаптировать стратегии ядерного сдерживания и контроля над вооружениями с учетом текущего момента.
***
Как все мы недавно увидели, некоторые из самых больших трещин нашего ядерного фундамента связаны с Россией. В прошлом году российские вооруженные силы безрассудным образом напали на Запорожскую АЭС в Украине — крупнейшую действующую атомную электростанцию в Европе — и захватили ее, не задумываясь о возможных катастрофических последствиях ядерной аварии.
В начале этого года президент Путин незаконно приостановил участие России в ДСНВ, устанавливающем лимиты на самое разрушительное оружие в нашем арсенале — оружие, которое может многократно уничтожить весь мир. А всего через месяц президент Путин начал предпринимать шаги по размещению тактического ядерного оружия в Беларуси.
И как все мы услышали несколько дней назад, Путин официально объявил о выходе из Договора об обычных вооруженных силах в Европе, заколотив последний гвоздь в крышку гроба соглашения, которое когда-то было основой европейской безопасности и которое Москва начала нарушать много лет назад.
Но даже до жестокого нападения России на Украину Путин расшатывал ядерный фундамент, который заложили наши предшественники.
В течение многих лет он продвигал развитие новых, опасных ядерных мощностей, таких как излучающие радиацию крылатые ракеты с ядерной двигательной установкой, и параллельно модернизировал и накапливал старые мощности, не регулируемые договорами о контроле над вооружениями, в частности ракеты театра военных действий и торпеды. Действия России наносили сокрушительные удары по выстроенной после окончания холодной войны системе контроля над ядерными вооружениями.
Но рассматривая целиком весь сложившийся к настоящему моменту контекст ядерной безопасности и стабильности, мы не можем ограничиваться только Россией. Мы также видим изменения в подходе к этому вопросу со стороны Китайской Народной Республики.
К 2035 году КНР собирается увеличить количество ядерных боеголовок до 1500 — такое наращивание ядерных вооружений в мирное время является одним из самых масштабных в истории.
Но в отличие от России, которая угрожает покинуть стол переговоров и выйти из соглашений по контролю над вооружениями, на которые наши страны опирались много лет, КНР пока предпочитает вообще не вступать в содержательный диалог по вопросам контроля над вооружениями.
Китай отказался предоставлять данные о масштабах и характере своих ядерных сил и уведомлять о пусках ракет.
Китай также не проявил заинтересованность в обсуждении тех изменений, которые он вносит в состав своих ядерных сил.
Иными словами, мы пока не видели со стороны КНР заинтересованности в отделении стратегической стабильности от более широких аспектов наших отношений и выделении ее в отдельную категорию. А как я уже сказал раньше, умение это сделать лежало в основе ядерной стабильности, да и вообще стратегической стабильности в течение десятилетий.
И, наконец, мы наблюдаем растущие ядерные угрозы со стороны КНДР и Ирана.
Только в прошлом году Ким Чен Ын заявил о своем стремлении иметь «самый мощный в мире» ядерный арсенал и сообщил о планах наращивания разработки всех видов ядерного вооружения: от тактического до МБР и автоматического подводного ядерного оружия.
Он объявил о принятии нового радикального «Закона о политике КНДР в отношении ядерных сил», позволяющего Пхеньяну первым применять ядерное оружие против неядерных держав, что является прямым нарушением Договора о нераспространении ядерного оружия.
И он провел больше испытаний баллистических ракет, чем за любой другой период в истории КНДР.
Что касается Ирана, то после выхода предыдущей администрации из ядерной сделки, устанавливающей строгие ограничения на ядерные разработки Тегерана и запрещающей ему иметь ядерное оружие, ядерная программа Ирана оказалась ничем не сдерживаемой.
В результате этого Иран сейчас установил более современные центрифуги. Он обогащает больше урана, в том числе урана, близкого по характеристикам к оружейному. При этом международный мониторинг иранской программы проводится в меньшей степени, чем при строгих ограничениях Совместного всеобъемлющего плана действий.
***
Таким образом, взятые вместе, трещины, возникшие в нашем ядерном фундаменте, заложенном после окончания холодной войны, являются значительными и глубокими.
И сегодня мы вступаем в новую эру — эру, которая требует от нас выработки новых стратегических курсов и решений, необходимых для достижения целей, которые всегда стояли перед нами: предотвращение гонки вооружений; уменьшение риска неправильного восприятия и эскалации и, самое главное, обеспечение безопасности и защищенности нашего народа, а также людей всего мира от ядерной угрозы.
Цели прежние, стратегия новая.
В этом суть нашего подхода к стратегической стабильности, который сводится к двум основным направлениям работы.
Первое — модернизировать наш потенциал и планы сдерживания. Второе — продвигать новые меры контроля над вооружениями и снижения риска.
Это и есть две стороны пресловутой ядерной монеты.
Ответственное развитие потенциала сдерживания позволяет нам вести переговоры о контроле над вооружениями с позиции силы и уверенности, а новый контроль над вооружениями помогает нам ограничивать и определять решения наших противников в области ядерного потенциала.
А сейчас я бы хотел остановиться на обсуждении каждой из этих двух сторон ядерной монеты.
***
Начну с той стороны монеты, которая посвящена сдерживанию — здесь мы применяем двусторонний подход.
Прежде всего, мы модернизируем ядерную программу у себя дома.
На практике это означает замену всех составляющих нашей ядерной триады: МБР наземного базирования, атомных подводных лодок с баллистическими ракетами и бомбардировщиков-носителей ядерного оружия.
Это также означает модернизацию нашей архитектуры ядерного командования, управления и связи путем замены устаревающих компонентов системами нового поколения.
А еще это означает инвестирование в наш ядерный комплекс и военную промышленность, что поможет нам выстроить ядерный арсенал быстрого реагирования и прочную основу для долгосрочной конкуренции.
Я хочу сразу пояснить, что для того, чтобы обеспечить успешное сдерживание конкурентов, США не нужно, увеличивая свои ядерные силы, добиваться численного превосходства над общими силами конкурентов.
Мы это уже проходили. Этот урок мы усвоили.
Для проведения политики сдерживания США также не нужно размещать все более опасные ядерные вооружения.
Напротив, эффективное сдерживание подразумевает качественное, а не количественное улучшение подхода.
Оно означает, что у нас имеется достаточный потенциал, силы и средства, чтобы сдержать, а если понадобится, то и отразить крупномасштабную агрессию против нашей страны, наших союзников и партнёров.
Именно для повышения эффективности мы вкладываем средства в самый современный неядерный потенциал, который поможет нам удерживать военное преимущество на многие десятилетия вперед, например, в сверхзвуковые ракеты, оснащенные неядерной боевой частью и способные поражать укрепленные приоритетные цели, — в отличие от России и Китая, которые разрабатывают ракеты с похожими характеристиками, но с ядерной БЧ, — а также в новую технику для использования в космосе и киберпространстве, что поможет США удержать преимущество в этих сферах.
Такая работа по модернизации обеспечит прочность и надежность нашего потенциала сдерживания по мере приближения к 2030-м годам, когда впервые в истории США придется сдерживать две практически равные ядерные державы.
Но мы не можем сделать это в одиночку, что подводит меня ко второй части нашей стратегии: инвестированию в наши альянсы за рубежом и их укрепление.
Эта задача является основным приоритетом президента Байдена, — можно даже сказать, его стратегической путеводной звездой – с того момента, как он стал президентом Соединенных Штатов.
По мере дальнейшего укрепления наших альянсов мы всегда помним, что одним из наших величайших достижений в сфере нераспространения ядерного оружия в этот ядерный век стало реализуемое США расширенное сдерживание, убедившее многих наших партнеров в том, что им не нужно разрабатывать собственное ядерное оружие.
Так, в апреле президент Байден подтвердил нашу незыблемую приверженность выполнению договора с Южной Кореей о взаимной обороне – и в том числе расширенному сдерживанию.
Вместе с президентом Юном он подписал Вашингтонскую декларацию, документ, который позволил создать новые механизмы сотрудничества между нашими странами, в том числе во время потенциального ядерного кризиса, и еще раз продемонстрировал приверженность нашим общим задачам в сфере нераспространения ядерного оружия.
Вместе с союзниками по НАТО мы целенаправленно занимаемся вопросами модернизации ядерного потенциала Альянса: от гарантии широкого участия в деятельности Альянса в сфере ядерного сдерживания до сертификации истребителей F-35, позволяющей им применять современные авиационные ядерные бомбы свободного падения.
Каждый из этих новых шагов — от активизации ядерной программы у нас дома до укрепления наших альянсов за рубежом, — а также все компоненты этих двух задач являются по-своему необходимым.
Но в совокупности они помогут достичь те цели в области стратегической стабильности, которые всегда стояли перед нами.
Они продемонстрируют нашим противникам и конкурентам, что любая гонка вооружений с США является в лучшем случае контрпродуктивной, а в худшем – деструктивной.
Кроме того, они помогут США вести переговоры о заключении соглашений о контроле над вооружениями с той позиции силы и уверенности, о которой я уже говорил.
Эти соглашения о контроле над вооружениями являются другой стороной ядерной монеты», и я хотел бы сейчас на них остановиться.
***
Почти 20 лет назад, когда в то время еще сенатор Байден выступал на заседании Ассоциации по контролю над вооружениями, — а Том рассказывал о многолетней приверженности президента Байдена целям нераспространения ядерного оружия и его большом опыте лидера в этой области, — он сказал: «Мы должны изобретать новые подходы и развивать новые формы сотрудничества, чтобы противостоять меняющимся угрозам».
Сегодня эти слова звучат еще более актуально.
Под руководством президента Байдена мы продвигаем три новых подхода к укреплению контроля над вооружениями и уменьшению рисков в нашем меняющемся ядерном веке.
Так, мы заявили о готовности к двусторонним обсуждениям вопросов контроля над вооружениями с Россией и Китаем без предварительных условий.
Но прежде чем я остановлюсь на этом более подробно, хотел бы сразу сказать, что «без предварительных условий» не означает «не неся никакой ответственности».
Мы по-прежнему будем призывать ядерные державы к ответу за безрассудное поведение. И по-прежнему будем возлагать ответственность на наших противников и конкурентов за соблюдение ядерных соглашений.
Так, например, США продолжат заранее уведомлять Россию о пусках баллистических ракет и крупных стратегических учениях, в соответствии с прежними ядерными соглашениями.
Но вчера в ответ на нарушения Россией положений ДСНВ мы приняли законные, пропорциональные и обратимые контрмеры, к которым, в частности, относится приостановление ежедневных уведомлений, которые передавались России в рамках ДСНВ.
Эти шаги призваны гарантировать, что Россия не будет извлекать выгоду из договора, который она отказывается выполнять, и что принцип взаимности, основной принцип контроля над стратегическими вооружениями, будет соблюден.
Они также продемонстрируют России преимущества полного выполнения договора, в том числе возврата к получению подробной информации о состоянии наших ядерных сил, — это обстоятельство мы настойчиво стараемся донести до представителей России.
Но заявляя о приостановлении ДСНВ, Россия также публично выразила приверженность соблюдению основных количественных ограничений в рамках договора, что свидетельствует о ее потенциальной готовности продолжать ограничивать стратегические ядерные силы вплоть до 2026 г.
Мы согласны.
Бесконечная конкуренция в сфере стратегических ядерных сил не соответствует интересам ни одной из наших стран, и мы готовы придерживаться главных ограничений в рамках договора, если Россия будет делать то же самое.
И вместо того, чтобы ждать, пока мы разрешим все разногласия в наших двусторонних отношениях, США готовы уже сейчас привлечь Россию к управлению ядерными рисками и выработке системы контроля над вооружениями на период после 2026 г. Мы готовы начать эти обсуждения.
И, конечно, категория ограничений, на которую США смогут согласиться после истечения срока действия договора, будет частично зависеть от объема и масштаба наращивания ядерных вооружений Китаем.
Исходя из вышесказанного, мы готовы также привлечь к работе Китай без предварительных условий, — такой подход поможет сделать конкуренцию управляемой и не даст ей перерасти в конфликт.
Мы надеемся, что Пекин согласится добавить к перечню тем для дипломатических дискуссий тему неформального участия в решении стратегических ядерных вопросов, что принесет пользу безопасности обеих наших стран и всего остального мира.
Помимо этого, США также готовы предпринять новые шаги в области многостороннего контроля над вооружениями, в том числе в формате P5 совместно с постоянными членами Совета безопасности ООН, к которым относятся США, Россия, Китай, Великобритания и Франция.
У нас нет никаких иллюзий, что в этих условиях разработка мер снижения риска и контроля над вооружениями пройдет легко.
Но мы считаем, что это возможно сделать.
И как вам всем известно, четыре или пять ядерных держав – за несколькими исключениями, о которых я только что упомянул, -–уже де факто обязались придерживаться некоторого уровня прозрачности и ограничений в своей ядерной политике и ядерных потенциалах.
США, Великобритания и Франция также неоднократно демонстрировали приверженность ответственному поведению.
Кроме того, у некоторых членов Совета безопасности ООН есть ядерные соглашения друг с другом. У США и России, например, есть двустороннее соглашение об уведомлениях о пусках межконтинентальных баллистических ракет, о котором я раньше говорил. Есть такое соглашение и у России и Китая.
Но имеющиеся соглашения носят ограниченный и фрагментарный характер.
Мы способны на большее.
Формат ядерной пятерки дает возможность управлять ядерными рисками и решать проблемы в области контроля над вооружениями путем комбинированного использования диалога, прозрачности и соглашений.
Так, придание официального статуса режиму уведомлений о пусках баллистических ракет во всех странах ядерной пятерки является простой и логичной мерой, которую требует обычный здравый смысл.
Этот небольшой шаг поможет снизить риск ошибочного восприятия и просчетов в периоды кризиса, а также теоретически сможет создать импульс для принятия дальнейших мер по управлению ядерными рисками и гонкой вооружений: от обеспечения систем командования, управления и использования ядерного оружия «с оператором в контуре управления» до создания в столицах стран ядерной пятерки каналов связи на случай кризисных ситуаций, соблюдения принципов прозрачности в сфере ядерной политики, доктрины и формирования бюджета, а также установки защитных механизмов для управления взаимозаменяемостью и взаимодействием между неядерным стратегическим потенциалом и ядерным сдерживанием.
Это те области, в которых мы можем предпринять дальнейшие шаги в многостороннем формате, работая совместно со странами ядерной пятерки.
И это подводит меня к третьему и заключительному тезису: США активизируют свою помощь в создании норм и поддержке принципов новой ядерной эры.
Мы уже достигаем определенных успехов, в том числе во всех многосторонних органах, которые стремятся к ограничению ядерных рисков и рисков распространения оружия массового поражения. К этим органам относятся:
Конференция по рассмотрению действия Договора о нераспространении ядерного оружия,
Конференция по разоружению,
Конвенция о запрещении химического оружия,
Конвенция о запрещении биологического оружия.
На всех этих площадках мы ведем дискуссии, ориентированные на конкретные результаты.
И мы стремимся добиться того, чтобы наши структуры могли противостоять сегодняшним и завтрашним угрозам.
Приведу пример: размещение оружия, созданного на основе инновационных технологий, приведет к появлению новых, взаимосвязанных и непредсказуемых путей эскалации.
В связи с этим мы работаем над созданием новых защитных механизмов, особенно в области космоса и киберпространства.
И, конечно, с появлением искусственного интеллекта общая картина становится только более сложной и проблемной, в силу чего она требует применения новых подходов, о которых я уже неоднократно здесь говорил.
Рассматриваемый нами подход учитывает средства и технологии, которые могут усложнить потенциальный ядерный конфликт, — к ним относится, например, гиперзвуковое оружие и системы вооружений с элементами искусственного интеллекта.
И, как часто говорит президент Байден, мы стараемся не просто демонстрировать пример нашей силы — мы делаем все, чтобы вести за собой силой собственного примера.
Поэтому мы отказались от деструктивного тестирования противоспутниковых ракет прямого взлета и призываем наших союзников, партнеров и конкурентов сделать то же самое.
Поэтому же мы внесли предложения об ответственном поведении в космосе и принципах использования искусственного интеллекта в военной сфере и активно продвигаем оба эти предложения на международных площадках.
***
Позвольте мне в заключение сказать следующее.
60 лет назад президент Кеннеди обращался к нашей нации «с надеждой». Так он сказал – с надеждой.
С надеждой на то, что мы сможем безопасно управлять конкуренцией в стратегической сфере.
На то, что придет день, когда мы построим мир без ядерного оружия.
На то, что мы создадим будущее, в котором будет больше мира, больше стабильности и больше безопасности.
Не только для американцев — для всех.
Сегодня, когда нам приходится иметь дело с новыми угрозами и трещинами, возникшими в ядерном фундаменте, заложенном после окончания холодной войны, я считаю, что мы не просто можем вновь обрести эту надежду.
Я считаю, что мы обязаны это сделать.
Потому что когда речь идет о ядерных рисках, последствия для нашего народа, для нашего мира, для нашего общего будущего слишком важны, слишком значительны, чтобы этого не делать.
У нас нет никаких иллюзий относительно предстоящей нам работы, — работы напряженной и, скорее всего, долгой, — работы, которую необходимо проделать, чтобы заложить новый, более прочный фундамент для новой эры.
Но новые, подходящие для нашего времени меры сдерживания и контроля над вооружениями смогут помочь нам преобразовать ситуацию опасности в ситуацию возможности.
И я буду рад работать с вами над достижением этой цели, а также буду рад принять участие в сегодняшнем утреннем разговоре.
Большое спасибо за внимание.
###
Для просмотра оригинала:
https://ru.usembassy.gov/remarks-by-national-security-advisor-jake-sullivan-for-the-arms-control-association-aca-annual-forum/
Этот перевод предоставляется для удобства пользователей, и только оригинальный английский текст следует считать официальным.
